Оскар Уайльд by Zakomoldina
Морально-этическая проблематика
в романе Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея»
«Не приписывайте художнику нездоровых тенденций: ему дозволено изображать всё. Порок и Добродетель – материал для его творчества» – сказал Оскар Уайльд в предисловии к своему роману «Портрет Дориана Грея». Как известно, после выхода в свет этого романа английские критики взорвались сотнями разгромных рецензий, уличающих Уайльда в том, что роман написан исключительно для самых развращенных членов общества и что автор слишком уж симпатизирует пороку. Этим обстоятельством сам Оскар Уайльд был несказанно возмущен и, посчитав рецензии несправедливыми, он считал необходимым ответить на них.
Если проанализировать письма, которые Уайльд писал в редакции газет, таких как «Scots Observer», «St. James’s Gazette», то можно заметить, что на первый взгляд одни утверждения Уайльда противоречат другим. С одной стороны, он говорит, что «у художника нет моральных предпочтений», но в другом письме утверждает, что «в истории есть мораль». На самом деле противоречивым это может показаться лишь на первый взгляд. Оскар Уайльд как истинный эстет отстаивал независимость искусства от моральных догм общества, утверждая, что «порок и добродетель – это лишь материал для искусства», а «у художника нет никаких предпочтений вовсе». При этом, утверждая автономность искусства от морали общества, автор указывает на наличие внутреннего нравственного смысла произведения, говоря, что «в романе скрыта ужасающая мораль». Однако увидеть мораль произведения дано не всем, а лишь тем, «чьи помыслы чисты», т.е. свободны от догм общественной морали.
Таким образом, О. Уайльд показывает относительно автономное положение искусства в обществе: искусство – деятельность, отличающаяся от моральной, научной, экономической и т.д., обладающая своей спецификой и своими внутренними задачами. Искусство обладает особым онтологическим статусом, оно не обязано подчиняться законам общественной морали, служить ей, так как у него есть свой собственный смысл, свои собственные законы и нравственное содержание, не зависимое от того, которое исповедуют моральные институты общества. Утверждая независимость искусства от морали, и одновременно указывая на способность произведения заключать в себе глубокий моральный смысл, он не только и не столько противопоставляет мораль и искусство, но пытается донести мысль о том, что мораль, навязанная обществом, и нравственность, присущая внутреннему миру человека – разные вещи.
Не противопоставляя мораль и нравственность терминологически, он вместе с тем фактически, реально – различает традиционную мораль и высшую этику (higher ethics). Это происходит, и в жизни («мораль откроется тем, чьи помыслы чисты»), и в художественном произведениях писателя («они увидят, что в истории есть мораль»). Стоит обратить внимание, что Оскар Уайльд в своих ответах и рассуждениях о проблеме ценности своего романа не употребляет слово «мораль», а говорит о его этическом значении или аспекте, например, «ethical import», «ethical beauty», «ethics appeal». Понятие морали явно используется Уайльдом в этих двух смыслах. Нравственный смысл литературного произведения автономен по отношению к требованиям общественных установлений, он соотносим не с общественными законами, а с внутренней свободой человека, то есть с тем пониманием морали, которое выработал Кант.
Кант показал, что в морали человек должен сам осознавать необходимость (долженствование) определенных действий и сам понуждать себя к этому. В этом он и видит специфику моральности, отличая ее от легальности (просто исполнения вменяемых человеку требований, внешнего подчинения). Этика не выводится Кантом из анализа человеческого бытия, истории, общества, а просто постулируется как нечто изначально данное разумом и как некое особое измерение мира.
В работе «Метафизика нравов» Кант рассматривает этику как категорию автономную, неподвластную внешним законам. Автономия означает не просто способность человека совершать свободный выбор, а способность к самодетерминации, то есть на выбор, который мы совершаем, не влияет ни культурная, ни этическая традиция, ни какие-либо предшествующие личный опыт и познание. Вывод Канта состоит в том, что для того, чтобы мы управляли своим поведением, не важно, существует какая-либо моральная традиция в обществе, или нет. Другим словами, этика по Канту не может быть нормативной, этические законы не могут прийти свыше, они должны возникнуть изнутри. Сам Кант в вышеупомянутой работе пишет, что учение о добродетели «есть общее учение о долге в той части, которая подводит под законы не внешнюю, а внутреннюю свободу».
В «Критике практического разума» Кант связывает нравственность прежде всего с понятием свободы: нравственный поступок возможен лишь тогда, когда человек выступает как свободный субъект. Единственный принцип всякого нравственного закона есть автономия «чистой воли» – воли, которая не может подпадать ни под какие бы то ни было материальные, эмпирические условия, ее закон принадлежит иной сфере, чем эмпирической, в которой действует принцип необходимости. Нравственное, или «практическое действование» ориентировано исключительно на высшую моральную цель, – на высшие цели человечества, которые не могут быть определяемы ни обществом, ни историей. Все, что может угнетать свободу субъекта, любое идущее извне дисциплинирование, даже полезное и реально необходимое в человеческом общежитии, не может рассматриваться как собственно этическое. Дисциплинирование как внешнее принуждение не может соответствовать разумному началу в человеке и должно уступить место иному принуждению – сознательному усилию свободной воли действовать только в соответствии с высшим законом человечества – категорическим императивом. Это означает, что человек, являясь существом разумным, сам является мерой добра и зла, неся ответственность прежде всего перед самим собой. Кант говорит о человечестве в лице каждой отдельной личности, о способности разума, присущей человеку как родовому существу.
Стоит отметить, что этика Канта отражает ситуацию кризиса и разрушения культуры традиционалистского типа в западной Европе, она связана с сознанием необходимости преодоления того состояния «несовершеннолетия», в котором он находится, по словам Канта, «по собственной вине». Исторический процесс обособления личности вступил в эпоху Просвещения в свою решающую фазу, и духовная ситуация «эпохи гениев» в Германии характеризовалась быстрым ростом общественного признания ценности автономной личности, способной жить и творить «из себя», из своих личных духовных ресурсов, а не следуя традиции, авторитетам, «образцам». Это уважение к свободе распространялось и на мораль, что совсем не обязательно вело к эвдемонизму: так немецкие романтики, в частности, Новалис, по-своему развивая взгляды Канта, связывали нравственность с невинностью, утверждая, что она состоит в совпадении человека с собой, тем самым противопоставляя ее требованиям морали. Все это вело и к тому, что «гениальное» искусство начинало осознавать себя как самоценность, а художник получал право следовать только своему личному опыту и своему внутреннему закону, который вместе с тем оценивался как реализация человечества в отдельной личности.
В определенные моменты истории культуры традиционная мораль воспринимается как мораль, навязанная извне, 
заставляющая человека лицемерить, чтобы соответствовать моральным принципам эпохи, религиозным и общественным нормам. Напротив, истинное этическое начало мыслится как добродетель, внутренне присущая человеку, некий внутренний стержень свободной личности. Истина, в данном случае этическая добродетель, заключена именно во внутреннем мире человека, а все навязанное извне подавляет подлинное нравственное чувство.
Таким образом, в этой системе представлений этика – это способность, внутренне присущая автономной личности, тогда как мораль – это всего лишь традиционный набор ценностей, навязываемый обществом. Именно такой взгляд на моральные ценности наблюдается у Оскара Уайльда. Традиционно принято считать, что эстетизм строго разделяет этическое и эстетическое, но на деле такой разрыв невозможен. Искусство, отграничивая свою сферу от жизни, отграничивая свою сферу от норм общественно морали, в тоже время создает свою внутреннюю этику или «высшую этику». И хотя творческий тандем этики и эстетики в произведениях О. Уайльда никак не укладывается в уже сложившуюся картину, и именно это стало причиной возникновения распространенных представлений о том, что автор в 
своих произведениях противоречит сам себе. На деле же Оскар Уайльд находит свой путь решения проблемы, создавая в своих произведениях мир, в котором этическое и эстетическое выступают в иной форме, чем в жизни: в искусстве они не отрицают друг друга так, как это может иметь место в жизни, а под знаком Красоты выступают в новом качестве, образуя особое внутреннее единство.
Подводя итог всего вышеизложенного, стоит сказать, что «Портрет Дориана Грея» – стал своего рода вершиной творчества Оскара Уайльда, с которой открывается вид на все поле его деятельности и его эстетические взгляды. Этот роман был создан в переломный и очень сложный период развития английской культуры, когда начинался пересмотр многих ценностных ориентаций Европы, в нем противоречиво сплелись различные идеи и мысли, которые в тот кризисный момент очень не беспристрастно и с очень разных позиций воспринимались обществом. Серьезнейшая нравственная проблематика романа дана здесь так, как это мог сделать истинный художник новой эпохи – без готовых оценок и «подсказок», именно как комплекс трудных, непривычно трудных, не имеющих заранее заданных решений проблем современного сознания.
___________
__________________