Шарль Бодлер

Шарль Бодлер: поэт от Бога на службе у Сатаны

Посвящается 145 годовщине со дня смерти великого поэта

31 августа 1867 — 31 августа 2012

 

Но что ж Поэт? Он тверд. Он силою прозренья

Уже свой видит трон близ Бога самого.

В нем, точно молнии, сверкают озаренья,

Глумливый смех толпы скрывая от него.

 

«Цветы зла». Посвящение

 

Первооткрыватель утонченного декаданса в поэзии, мастер темного эстетизма, бунтарь и романтик, Шарль Бодлер по праву считается первым среди «проклятых поэтов». Значение его самой знаменитой и скандальной книги «Цветы  Зла» для мирового искусства трудно переоценить – ее выход вызвал кардинальное переосмысление понятия и образа красоты, который не менялся на протяжении многих веков. Вся жизнь этого необычайно талантливого поэта – это вызов: сначала воле родителей, затем – общественному вкусу, показной обывательской морали и нравственности, а в конечном итоге – Богу и судьбе. Яркие и запоминающиеся образы поэзии Бодлера и по сей день остаются верным маяком и источником вдохновения для многих поэтов и писателей.

Шарль Бодлер родился в Париже 9 апреля 1821 года. Его отцом был Франсуа Бодлер, выходец из крестьян, ставший в эпоху Наполеона сенатором. В год рождения сына ему исполнилось 62 года, а жене было всего 27 лет. Позднее Бодлер назовет этот брак «патологическим, старческим и несуразным» — вполне возможно, что разница в возрасте родителей, ранняя смерть отца (Шарлю было всего 6 лет) и второе замужество матери за человеком, глубоко неприятным ее сыну, с юных лет расшатали душевное здоровье Бодлера. Тем не менее, настоящий отец успел привить своему малолетнему сыну любовь к искусству, водил его по галереям и выставкам и знакомил со своими друзьями-художниками.

Через полтора года после смерти мужа мать Бодлера вышла замуж за генерала Опика. Когда Шарлю исполнилось 11 лет, семья перебралась в Лион, и мальчика отдали в пансион. В 1836 году Опики вернулись в Париж, и Шарль поступил в колледж Людовика Святого, откуда был изгнан всего за год до окончания за мелкий проступок. В 1939 юный Бодлер шокировал родителей заявлением о том, что хочет посвятить свою жизнь литературе. Однако в 1940 году он все же поступает в Национальную Школу Хартий, но так и не проявляет усердия в учебе. Куда больше Шарля привлекала многогранная, полная приключений студенческая жизнь Латинского квартала. Именно в этот период своей молодости он наделал долгов, пристрастился к наркотикам и заразился сифилисом, который через 25 лет окончательно сломит его слабеющее тело и дух.

В 1841 отчим оплатил долги своего нерадивого пасынка и отправил его на два года в Индию в качестве наказания, а также с целью избавления от тлетворного влияния парижской богемы. Поврежденный штормом корабль добрался до острова Маврикий, и там Бодлер, страдая тоской по родине, убедил капитана отправить его назад во Францию. Плавание это оказало несомненное влияние на будущего поэта: тропические пейзажи, звуки, запахи послужили основой для красочных экзотических картин во многих стихотворениях из «Цветов Зла» и других сборников.

В апреле 1842 Бодлер достиг совершеннолетия и вступил во владение наследством, которое составляло около 75 тысяч франков. Именно тогда он начал вести жизнь богатого бездельника, и написал свои первые стихи. Уже через два года безудержной светской жизни он растратил половину капитала, поэтому семья через суд добилась установления опеки над оставшимися средствами, а сам Бодлер отныне должен был получать скромное ежемесячное пособие. Молодой поэт был глубоко оскорблен поведением матери, посягнувшей на его свободу. К тому же, это решение имело для него катастрофические последствия: отныне он не имел достаточных средств к существованию и был не в состоянии заплатить кредиторам, которые преследовали его до конца жизни. Суровые финансовые реалии – извечное бремя всех поэтов, до предела обострили бунтарские настроения Бодлера, и ярче всего эта черта его характера проявилась во время Февральской революции 1848 года, когда он с оружием в руках вышел на баррикады вместе с другими революционерами Европы. Однако после декабрьского переворота 1851, упразднившего республику, Бодлер почувствовал отвращение к политике и навсегда утратил к ней интерес.

Первые стихи Бодлера печатаются в 1843 – 1844 годах в журнале «Артист», а первым опубликованным критическим сочинением была статья «Салон 1845 года». Большое значение для поэта и искусствоведа имело знакомство с творчеством Эдгара Аллана По: страстный интерес к этому писателю он сохранил на всю жизнь – переводил его сочинения и писал о нем критические статьи в 1852 – 1865. В 1857 – 1867 Бодлер публиковал в периодической печати стихотворения в прозе, собранные в единый цикл «Парижский сплин». Они были объединены в одну книгу, изданную посмертно в 1869.

В 1857 году вышел самый известный поэтический сборник поэта «Цветы Зла» («Fleurs du mal»). Он настолько шокировал публику, что за ее изданием последовал уникальный прецедент – суд не над автором, а над самой книгой! Шесть наиболее скандальных стихотворений были осуждены и запрещены к печати. Фактически это означало изъятие из продажи всего тиража с последующим уничтожением. Кроме того, автор и два его издателя получили штрафы по 3000 франков. Бодлер был подавлен, подобно Альбатросу из его знаменитого стихотворения, брошенному на палубу грубыми мещанами, ему ничего не оставалось, как беспомощно «влачить свои исполинские крылья». Но пришло и неожиданное поздравление от Виктора Гюго:

«Я кричу браво! Изо всех моих сил браво вашему могучему таланту. Вы получили одну из тех редких наград, которые способен дать существующий режим. То, что он именует своим правосудием, осудило вас во имя того, что он именует своей моралью. Вы получили еще один венок. Жму вашу руку, поэт».

Практически в одно время с изданием «Цветов Зла» вышла и вторая поэтическая книга Бодлера, «Поэмы в прозе», однако она привлекла к себе гораздо меньше внимания. Несмотря на затруднения в работе с издателями, клеймо несправедливого приговора и унизительные моральные условия, которые ему постоянно стремились навязать, в 1861 г. Бодлер переиздает «Цветы Зла», дополняя книгу тридцатью новыми стихотворениями. Именно здесь появляется разделение всего сборника на шесть глав, составляющих своеобразную автобиографию души поэта в ее жизненном странствии. В первой и самой длинной главе «Сплин и Идеал» поэта раздирают противоборствующие силы: он возносит молитву Богу (духовное начало) и Сатане (животное начало) в тщетном стремлении обрести внутреннее единство. В эту же главу входят стихотворения об искусстве и три знаменитых «любовных цикла». В 1844 Бодлер познакомился с мулаткой Жанной Дюваль и посвятил ей свои первые любовные стихотворения. В 1852, расставшись на время с «Черной Венерой», которая едва не довела его до самоубийства, он вступил в платоническую связь с «Белой Венерой» Аполлонией Сабатье – бывшей натурщицей и подругой многих художников. В 1854 появляется «Зеленоглазая Венера» Мари Добрен. Завершается первая глава погружением души в болото тоски или сплина. Во второй главе «Парижские картины» поэт в течение суток блуждает по улицам Парижа, одолеваем душевными страданиями в атмосфере удручающего равнодушия огромного города. В третьей главе «Вино» он пытается найти утешение в омуте алкогольного и наркотического забвения. В четвертой главе «Цветы Зла» описываются искушения и бесчисленные грехи, перед которыми он не смог устоять. В пятой главе «Мятеж» — короткий, но яростный бунт обреченного против собственного удела. Последняя глава «Смерть» означает конец странствия.

Бодлер обладал не только огромным поэтическим талантом, но и обширным опытом в области наркотических экспериментов. Его перу принадлежит одно из наиболее внятных описаний воздействия гашиша на человеческий организм, которое на долгие годы стало эталоном для всех, кто писал о психотропных продуктах из конопли.

С 1844 по 1848 Бодлер посещал «Клуб гашишистов» (или ассасинов), основанный Жаком-Жозефом Моро, и употреблял давамеск (алжирскую разновидность гашиша). По свидетельству Теофиля Готье, активно участвовавшего в жизни клуба, Бодлер «принял гашиш единожды или дважды в ходе экспериментов, но никогда не употреблял его постоянно. Это счастье, покупаемое в аптеке и уносимое в жилетном кармане, ему было отвратительно». Впоследствии Бодлер пристрастился к опиуму, но к началу 1850-х гг. преодолел пристрастие и написал три больших статьи о своем психоделическом опыте, которые составили сборник «Искусственный рай» (1860): «Вино и гашиш», «Поэма о гашише» и «Опиоман».

В 1864 году Бодлер уехал в Бельгию, где провёл два с половиной года, несмотря на отвращение к скучной бельгийской жизни и на стремительно ухудшающееся здоровье. Будучи в церкви Сен-Лу в Намюре, он потерял сознание и упал прямо на каменные ступени. В 1866 болезнь окончательно сковала жизнь поэта: постоянно страдая слабостью, удушьем и сильными головными болями, Бодлер медленно угасал. Из брюссельской больницы его перевели в клинику в Париже, где он и скончался 31 августа 1867 года.

 

С момента издания «Цветов Зла» прошло уже более полутора веков, однако поэтическое наследие Бодлера остается актуальным и по сей день. В чем же заключается то особое мировосприятие поэта, которое неизменно очаровывает эстетов и утонченных декадентов? По его собственному свидетельству, помещенному в предисловии к «Цветам Зла», Бодлер знал, что он, как «страстный поклонник прекрасного стиля, обрекает себя всей ненависти толпы». Он вполне ясно обозначил для себя трудную, и вместе с тем приятную и любопытную задачу – добывание прекрасного из Зла. Это и породило множество мифов и легенд о том, что Бодлер в своем творчестве намеренно придерживался крайних, сатанинских взглядов, воспевая такую красоту, которая порядочному человеку может быть лишь противна. Что ж, понять его эти и другие слова можно так, а можно и совсем иначе.

«Я не утверждаю, будто Радость не может быть соединена с Красотой, но Радость это — одно из тривиальнейших ее украшений, между тем как Меланхолия выступает как ее, если можно так сказать, блистательная спутница… я не могу себе представить (мой мозг не заколдованное ли зеркало) такой тип Красоты, в котором бы совсем отсутствовало Несчастье. Опираясь на такие мысли, а кто-нибудь прибавит одолеваемый такими мыслями, я, как это видно, не могу не прийти к выводу, что совершеннейший тип мужской красоты, это Сатана — «изображенный в духе Милтона».

«Сатана в духе Милтона» — это вовсе не вульгарное олицетворение абсолютного зла, а скорее образ, близкий лермонтовскому Демону – носитель особого духа, философии свободы и познания. Именно стремление к свободе личности и бунт против общественного и религиозного невежества был одной из самых сильных движущих сил в творчестве Бодлера. Он ненавидел буржуазный дух, ибо увидел в буржуазности худший из возможных путей развития человечества. В черновом отрывке «Конец мира близок» поэт изобразил видение буржуазного будущего:

«Машинное производство так американизирует нас, прогресс в такой степени атрофирует у нас всякую духовность, что никакая кровавая, святотатственная, противоестественная утопия не сможет даже сравниться с результатами этих американизации и прогресса…».

Возможно, глубокая неудовлетворенность внешней действительностью и превратила мечтателя и романтика в поэта тоски, мировой скорби, вечного сплина, хандры и меланхолии… Считалось, что с Бодлера началось в Европе крушение религиозных и нравственных устоев, а заодно и многовековых художественных идеалов. У Горького в «Климе Самгине» одна героиня говорит, что «не следовало переводить Бодлера…»

Удивительно, однако современные госслужащие способны также немилостиво относиться к непонятному и чуждому для них творчеству Бодлера, как это делали чиновники Наполеона III. В апреле 2012 года Госнаркоконтроль России выпустил список книг, не рекомендованных к печати и продаже «за пропаганду наркотиков». Образованный человек без труда поймет, что великие произведения Олдоса Хаксли,  Уильяма Берроуза, Шарля Бодлера, Ирвина Уэлша и многих других писателей никакой наркотической пропаганды на самом деле не содержат. Очевидно другое: государственная машина всегда презирала авторов, которые своим творчеством формируют у молодежи свободное мышление и систему ценностей, отличную от общепринятой.

Если Бодлер вновь становится опальным автором – оно, пожалуй, и к лучшему. Он как никто другой достоин носить терновый венец «проклятого поэта». И так будет всегда, ибо массовое сознание не способно проявлять к независимому искусству большей любви или хотя бы терпимости. Каким бы прекрасным, чарующим и утонченным не был порок, общество в своей инстинктивной иерархии ценностей всегда будет ставить выше него добродетель, пусть даже и наигранную, притворную и насквозь лживую. И этого не заметит никто… Кроме Поэта.

Поэт, вот образ твой! Ты также без усилья
Летаешь в облаках, средь молний и громов,
Но исполинские тебе мешают крылья
Внизу ходить, в толпе, средь шиканья глупцов.

«Цветы Зла». Альбатрос

Автор: Алексей Ильин

Поделиться в соц. сетях

Опубликовать в Facebook
Опубликовать в Одноклассники
Опубликовать в Мой Мир
Опубликовать в Яндекс
Опубликовать в LiveJournal
Опубликовать в Google Plus
Опубликовать в Google Buzz